Казус Варвары Карауловой обращает внимание на очень интересный социокультурологический феномен западной цивилизации (в данном контексте - вестернизированных слоев российского, латиноамериканского и японоского социумов, во многом, части западной цивилизации) - возникновение необычайно притягательных для выходцев из элитарных и субэлитарных кругов гностико-эсхатологических революционно-террористических сект [извините, я проще не могу].
Справедливые (благородные) разбойники - давно и хорошо известное историческое явление. Начиная с библейского Йефая, и достигая апофеоза в мифологизированном образе Робин Гуда. И еще - легендарный Разбойник Яношик. К ним бежали простолюдины - жертвы государства и феодалов. Сын шерифа Ноттингентского к Робин Гуду не побежал бы. Рыцари уходили в крестьянские армии - но вождями.
И тут, в основном, начиная с российских народовольцев, возникают революционно-террористические группы, которые носят отчетливый характер гностических (можно сказать по-другому - манихейских) и эсхатологических сект. Так, согласно христианским легендам, бежали в катакомбы отпрыски римских аристократов...
На смену народовольцам приходят эсеры в Российской империи, а на Западе анархисты-террористы. Когда коммунистический тоталитаризм стал отлаженной госсистемой, в ряды различных западных коммунистических сект - коминтерновских и троцкистских - косяком шли юные и не очень аристократы и интеллектуалы. Затем тридцатилетний разрыв - и вдруг в конце 60-х "дети Запада" начинают рваться в левацкие террористические группы - "Фракцию Красной Армии", "Японскую Красную Армию", итальянские "Красные бригады". Левацкий терроризм иссякает с разгромом "ХАТХА-ленда" на юге Ливана летом 1982 года и крахом СССР - главного тогдашнего спонсора международного терроризма. Проходит еще четверть века и на смену "Алькайде", черпавшей, как и ООН, бойцов среди деклассированных групп, приходит радикальная исламистская сирийская оппозиция, как и республиканский стан в Испании 1936-38, ставшая магнитом для эсхатологически настроенных молодых людей Западной Европы, в т.ч. и прозелитов ислама. И чем утопичней идеология, чем кошмарней социальная практика организации-магнита, тем больше привлекательности. Ведь в 70-е годы западных симпатизантов маоизму и полпотовщине вовсе не отпугаивали ни кошмары Великой Китайской пролетарской культурной революции, ни тошнотворно-геноцидная практика красных кхмеров.
Итак, мы видим, что приблизительно раз в 30 лет западную цивилизацию поражает социальная эпидемия - сравнительно массовая тяга к эсхатологическим группам-сектам, суть деятельности которых - смертельно опасная насильственная попытка полностью уничтожать окружающий порядок, который, в свою очередь, воспринимается, как воплощение абсолютного социального кошмара (последние 80 лет - как "фашизм").
! Орфография и стилистика автора сохранены
