В последнее время в среде оппозиции немало говорится о том, что кандидат в президенты от оппозиционного блока должен быть непременно левым. Объясняется это электоральными особенностями России: мол, Россия страна левая, в политологическом, а то и в более широком контексте.
Замечу сразу – меня никто не может обвинить в каком-то негативном, предвзятом или снобистском отношении к левым. Еще будучи секретарем Политсовета СПС по электоральной работе в 2004-2005 годах, я открыто говорил о необходимости объединения с левыми в защите общедемократических ценностей, об идеологическом синтезе «право-левой оппозиции», вызывая истерику у ориентированных на власть коллег.
Я готов поддержать любого, в том числе левого единого кандидата в президенты от оппозиции. Хотя в порядке дружеской дискуссии – позволю себе усомниться в том, что это оптимальный вариант.
Когда мои коллеги говорят о «левом кандидате», их глаза светятся воспоминанием о 40-процентном результате Г.А. Зюганова на президентских выборах 1996 г. – тогда победа оппозиции казалась вполне реальной. Многие до сих пор уверены в том, что Зюганов на самом деле победил и лишь фальсификации украли у него победу. Едва ли это так. Просто 1996 г. показал огромные электоральные разрывы: от почти 70% во втором туре за Ельцина в Москве и Санкт-Петербурге до 70% за Зюганова в сельских районах «красного пояса». А фальсификации за Ельцина в республиках Северного Кавказа, Татарстане и Башкирии в значительной мере уравновешивались фальсификациями за Зюганова в «красном поясе». Но, как бы то ни было, 40% — это очень прилично. Вопрос один – имеет ли это отношение к сегодняшней ситуации?
Осмелюсь утверждать, что нет. Электоральная база в настоящий момент значительно более дифференцированна. И сама левая идея предстает сегодня десятком оттенков и тональностей. Так, село ныне голосует за «Единую Россию». КПРФ же набирает свой результат, как правило, за счет областных центров и малых городов.
Каверзный вопрос: за какую идею голосовало село тогда, в 1996-м? За какого Зюганова? В каком его качестве? Как за левого, сторонника увеличения налогов на богатых и социальных пособий для бедных? Или как за «советского патриота», выражавшего ностальгию по утерянной державе? Или, выражаясь словами Эдуарда Лимонова, как за носителя «русского адата», древнего патерналистского и холопского начала? Если последнее верно, то ничего странного тут нет. Патерналист в условиях реформ может объявить реформатора – «царем-антихристом» подобно Петру Первому или Ельцину. Но как только персоналия на троне будет примерно соответствовать традиции, то все претензии патерналист снимет и вспомнит о том, что власть – от Бога.
Никто же не станет отрицать, что антирейтинг Ельцина консолидировал электорат вокруг Зюганова, а антирейтинг отца российских коммунистов сплотил сторонников президента. Вспомним и о том, что Зюганов и КПРФ выражали тогда и выражают сейчас некую странную идеологию, от которой европейский левый, будь то умеренный социалист или красный троцкист, пришел бы в оторопь! Г.А. Зюганов в одной из своих книг назвал ее «идеологией государственного патриотизма». В зюгановской идеологии важнейшее место занимает почтение к силовым структурам государства – армии, спецслужбам, МВД. Зюгановцы не устают голосовать в парламенте за расширение их полномочий, всегда готовы поддержать отмену отсрочек от армии. Поиск внешнего врага (в этом качестве привычно выступают страны Запада, как будто никаких проблем ни с исламским миром, ни с Китаем у нас нет) и призывы к национальному единству также весьма характерны для этой «левой» партии.
Этим, кстати, объясняется и отток избирателей от Зюганова – вооруженный телеканалами режим также выдает себя за «патриота-государственника». Роднит Зюганова с властью и еще одно обстоятельство. Если «истинные левые» часто называют господина Зюганова «бизнесменом от политики», то о действующей власти можно смело сказать, что это власть «политиков от бизнеса».
Важно отметить и то, что установившийся в России феодальный режим своей эклектичной пропагандой обесценивает идеологическую атаку на него. Путин в устах своих левых адвокатов – «самый левый политик России», грабящий богатых нефтяников и раздающий деньги бедным на национальные проекты. Он и социальные пособия повышает – правда, почему-то несоизмеримо с ростом углеводородных доходов бюджета. И – в полном соответствии с чаяниями многих леваков — вообще стремится большую часть бизнеса поглотить госкорпорациями. Странным образом, правда, вопреки левым теориям, разрыв между бедными и богатыми от этого не сокращается, а увеличивается. Может быть, это происходит вследствие того, осмелюсь высказать догадку, что странным образом так называемые государственные корпорации национализируют только убытки, а прибыль приватизируют? Возглавляющие эти псевдогосударственные корпорации «братья во служении» отличным образом евроинтегрировались, оставляя паству сетовать по поводу непреодолимых противоречий с Западом.
Так какой кандидат от оппозиции нужен? Какие сапоги предпочтительнее: изношенные хождением по косогору вправо или влево?
Оппозиции сегодня нужен синтез. Синтез и союз. Синтез всего лучшего, что представлено в российском интеллектуальном слое. Он уже интуитивно осознается многими людьми разных взглядов как оставляющий свободу для маневра будущему правительству народного доверия.
Попробую сформулировать некоторые важные его элементы. Первым и самым важным, безусловно, является соблюдение демократических норм и конкурентная политика. Для того чтобы была возможность выбирать, необходимо, для начала, чтобы выборы просто состоялись. Но есть и социально-экономические элементы.
Левые могут быть уверены, что сформированное будущим президентом от оппозиции правительство народного доверия изымет Стабфонд из зарубежных банков и потратит его на значимые инфраструктурные проекты в сферах социального капитала, прежде всего здравоохранения и связи. Возможен вариант использования денег стабилизационного фонда на пособия для малоимущих. Левые могут быть уверены, что приватизированные (в том числе в путинский период) с нарушением закона предприятия выплатят в казну компенсации.
Правые могут быть уверены, что частная собственность будет надежно защищена от государственного рэкета и грабежа. Что установившиеся новые правила игры будут согласованы в парламентских процедурах и установлены надолго. Что знаменитая игра в «царского дурака», когда один лишь царь знает, какая масть в данный момент козырная, будет прекращена. Силовая олигархия найдет свое место в тюрьмах. Власть будет отделена от собственности. Госкорпорации («Газпром», «Роснефть» и т.п.) либо будут работать по бюджетной смете, либо будут разделены и демонополизированы.
Патриоты могут быть уверены, что нелегальная миграция в Россию будет прекращена. Со странами Средней Азии будет введен визовый режим. Россия перестанет бесконтрольно покрываться «цветами побежалости». Будет наведен порядок на Кавказе. И это будет справедливый, а не бандитский порядок. Мы прекратим спонсирование каких бы то ни было иностранных государств – мы еще не слишком богаты для этого. Мы станем блюсти российские государственные интересы. Армия будет в приоритетном порядке получать современные вооружения, а не продавать их за рубеж.
Этот небольшой перечень вполне реалистичен. И им стоит ограничиться. Право-левые дискуссии мы продолжим в постпутинском, демократически избранном парламенте. А пока – и вместе идти, и вместе бить.
Оригинал статьи опубликован на сайте www.ej.ru
